БЕЗ НАЗВАНИЯ
Однако, не прошло и пары месяцев, как Алик окончательно убедил и автора и всех сослуживцев, что если не от пьянки, то от своего дураковизма по службе он скоро закончит свою карьеру.
Будучи в следственном изоляторе, Алик шлялся по коридору следственного корпуса в ожидании, когда к нему на допрос приведут клиента и заглядывал от любопытства в камеры.
Забрел он и в камеру, где автор с применением звукозаписи допрашивал убийцу (“опять доказательства закреплял”- презрительное определение Алика).
Ситуация была сложная, подследственному за жестокое групповое убийство реально грозила стенка. В этих условиях ни один нормальный следователь, да и просто нормальный человек не позволит себе ничего, задевающего личность по сути дела несчастного человека, пойманного и ожидающего суда, который, скорее всего, приговорит его к расстрелу.
Но Алик не был нормальным.
Будучи наслышанном об этом (в буквальном смысле слова ужасном и кровавом) деле, он проникся праведным гневом и, увидев, обвиняемого, который в это самое время рассказывал о непосредственном моменте убийства, радостно заржал.
Несмотря на протестующие жесты автора, который только и мог, при включенном магнитофоне, молча размахивать руками, Алик вошел в камеру и при включенном же магнитофоне, разразился нецензурной бранью в адрес обвиняемого, предсказывая ему скорый конец, а автору, также в изощренной нецензурной форме, посоветовал как следует ударить по голове обвиняемого этим самым магнитофоном.
Вся тонкость процедуры звукозаписи допроса состоит в том, что суд должен убедиться в непрерывности записи во избежание монтажа. Поэтому магнитофон не выключался, и потом в записи судьи слушали и мат Алика и, уж извините, мат автора в адрес Алика, и конечно, мат обвиняемого в адрес конкретных лиц и всей правоохранительной системы СССР в целом. Алик, который наконец-то понял, что “опять как-то неудобно получилось”, выскочил из камеры.
После этого допрос вошел в свое нормальное русло, а именно: обвиняемый отказался от всех признаний, заявил, что направляет жалобу Генеральному прокурору и просит доставить его в камеру.
Затем были жалобы, объяснения Генеральному прокурору, дело было закончено, передано в суд и пророчества Алика оправдались- этот обвиняемый был расстрелян. Наверное, суд вынес справедливый приговор, но Алику опять ничего не стало.
Вот после этого автор впервые и подумал, что надо бы бросить пить. Конечно, автор ни в коей мере не осмеливается сравнить себя с Аликом, но эта карикатура служила окружающим хорошим сдерживающим фактором, когда ослабление умственных способностей, вызванное спиртным, толкало нас на какие-то, не предусмотренные обычаями людского общежития, подвиги. Может быть, многих из нас Алик, сам того не сознавая, спас от крупных неприятностей.